Во втором тюке оказались бледно-мерцающие камни-никопители, их он ссыпал в расстеленную на полу простыню,связал концы узлом и сунул в неприметный вещевой мешок.

- Иди ты... в баню! - жрец рассыпал по  полу горсть зерна,что-то прошипел себе в зубы, потом разворошил последний тюк,вытащил небольшую жаровню, высыпал туда немного можевелового угля, поставил её над местом,куда упало больше всего зерна,осторожно поджег и проговорил несколько слов на уже давно мёртвом языке. От жаровни повалил густой вонючий дым. Жрец,взяв в руку нож, повернул его на себя,словно готовился вскрыть себе живот. Проговорив ещё нечколько фраз на том же или уже другом языке,он отложил нож и взял тот жезл,несного потряс колокольчиками, потом замер. Дым по-прежнему валил душным мерзким облаком.

Тихо выругавшись,жрец поднялся с колен и проговорил:

- Говорил же,ничего не получится... Он является только пророкам и другим юродивым.

- Значит,будем сами выкручиваться, - жрец дунул на жаровню и уже безбоязненно убрал её в мешок. - Тогда надо будет отнести инструменты обратно в хранилище, а потом... Куда пойдём потом?

Жрец снова выглянул за дверь,потом,закашлявшись от дыма,телепортировался сам